Я помогала пересе­лять детей. Того, которого я держу на руках, зва­ли Н'а-кии-тула, что означает «милашка». Он так радовался жизни... они все радовались.

— Почему в прошедшем времени?

— Они не сумели адаптироваться, — хмуро пояснила Падме. — Так и не научились жить на чужбине.

Анакин дернулся, как от боли, и быстро указал на другую голограмму; там Падме была чуть по­старше. Официальный балахон с непонятными падавану регалиями висел на ней, словно мешок, и был явно длиннее необходимого. Девочка с не­детским серьезным выражением на лице стояла рядом с двумя взрослыми в точно таких же одея­ниях. Анакин сравнил две голограммы. На второй Падме выглядела очень строгой и готовой судить налево и направо без разбора.

— Мой первый день в качестве законодателя-ученика, — предавалась воспоминаниям Амидала и вдруг добавила: — Видишь разницу?

 

Глава 15

 

Транспортное средство Анакина очаро­вало — узкая длинная летающая лодка с высоко поднятыми кормой и носом. Особый восторг вызвали поворотные дюзы, создающие воздушный вихрь под дном лод­ки. Иногда какой-нибудь шальной волне удавалось захлестнуть через борт и окатить пассажиров брыз­гами, но — надо отдать должное, очень нечасто, да и было в этом что-то озорное. Падме сидела, закрыв глаза и подставив лицо солнцу. Анакин разрывался между желанием последовать ее при­меру и посмотреть, как управляется с катером Падди Акку.

Ветер трепал седеющие волосы Акку. Каждый раз, когда Падме поводила плечами, ежась под прохладными брызгами, Падди хохотал во все горло.

— Над водой всегда лучше! — прокричал он, стараясь перекрыть рокот мотора и свист ветра. — Тебе нравится?

Падме лениво улыбнулась, и седовласый гро­мила потянул на себя рычаг акселератора.

— Ей веселее, когда я укладываю ее пониже, — пояснил он. — Эй, сенатор, как думаешь, а тебе понравится?

Анакин посмотрел на капитана, не уверенный, что все понял правильно.