יום שישי, 26 בנובמבר 2010

Он пожал плечами, словно извиняясь, но Тоби так и не поняла, перед кем. – Тоби... ну, она знает мое мнение, – неопределенно добавил Марк.


Тоби ничего не ответила. Опустив глаза, она вертела в руках изящную фарфоровую чашку, стараясь остаться в стороне от разгорающейся семейной ссоры.


Силла к этому времени уже взяла себя в руки.


– Я думаю, что Тоби выглядит великолепно, – сказала она. – Если бы я так же выглядела в бикини!


– Что ж, я, видимо, слишком старомодна, – процедила сквозь зубы миссис Ньюмэн, не желая признавать себя побежденной.


Но Роберт был настроен отнюдь не миролюбиво.


– Мама, я не согласен, – сказал он, протягивая руку за сэндвичем. – Старомодность – это что‑то доброе и уютное, это душевный покой, чистота, верность и преданность. Это супружеские узы и тому подобные милые пустяки, которым придавали значение. Так что... – он сделал паузу и посмотрел на мать такими глазами, что Тоби похолодела от ужаса, – я не назвал бы тебя старомодной, мама. Всем известно, что в молодости у тебя не было времени на всякую сентиментальную ерунду.


– Роб, как ты можешь так говорить!


– Роберт!


Возмущенное восклицание Марка прозвучало мгновением раньше, чем раздался крик Силлы. Миссис Ньюмэн оцепенела. Одна только Тоби не была шокирована словами Роберта. Зная о неприязни между матерью и сыном, она даже удивлялась, что подобная ссора не вспыхнула гораздо раньше. Тоби сочувствовала миссис Ньюмэн, но считала, что та заслужила это унижение в полной мере.


Марк выскочил из‑за стола, стал рядом с матерью и с гневом повернулся к брату.


– Неужели нельзя наконец забыть эту старую историю, а, Роберт? – резко спросил он, с нежностью обнимая плечи матери. – Ведь ты лично тогда не пострадал, правда? Ты был слишком мал. А мама знала, что тебе обеспечен хороший уход. Так почему же ты не хочешь обо всем забыть?


– То есть забыть о смерти моего отца? – обманчиво мягким голосом спросил Роберт.


У Марка выдвинулся вперед подбородок. От этого он окончательно утратил внешнее сходство с Робертом.


– Не забывай, что мой отец тоже умер, – возразил Марк.


Наблюдая за этой сценой, Тоби готова была от стыда провалиться сквозь землю. Между тем Марк продолжал:


– Только в отличие от тебя, Роб, я не обвиняю маму в смерти моего отца.


– Твой отец не кончил жизнь в петле из телефонного провода, – сдерживая ярость, сказал Роберт и швырнул на поднос недоеденный сэндвич. – Если бы он умер такой же смертью, как мой отец, ты бы сейчас говорил по‑другому.


– Ублюдок! – заорал Марк с перекошенным лицом. – Если твой старик был хотя бы наполовину таким же негодяем, как ты, я не удивляюсь, что мама его бросила!


Роберт стремительно и неудержимо рванулся из кресла. Его длинные пальцы мертвой хваткой вцепились в воротник Марка.


– А ну‑ка, возьми свои слова обратно! – с холодной злобой приказал Роберт. Еще немного, и он начал бы душить брата.


Из всех, кто находился при этом, только у Тоби нашлось мужество вмешаться. Она выскочила из‑за стола и встала между братьями, причем инстинктивно повернулась именно к Роберту.


– Ради Бога, прошу вас, – воскликнула она, твердо смотря в налитые яростью глаза Роберта, – не забывайте оба, что у вас в доме гости!


Несколько секунд Роберт задумчиво глядел на нее, и Тоби сжалась под его внимательным взглядом, который, казалось, проникал под кожу. Она вспомнила, что как раз так он смотрел на нее три года назад перед тем, как хлопнуть дверью и покинуть квартиру. Время тогда тянулось мучительно долго, потому что Тоби не хотела сдаваться под этим взглядом...


Тоби осторожно положила руку на грудь Роберту, и тот медленно разжал пальцы. Марк торопливо отскочил в сторону, поправляя воротник и массируя покрасневшую шею.


– Да. – Это неожиданно заговорила миссис Ньюмэн. Услышав ее голос, Тоби почувствовала, как в душе закипает ярость. – Да, дети мои, хватит скандалить, – продолжала миссис Ньюмэн. – Марк, тебе следовало бы извиниться перед Робертом за свои слова. А тебе, Роберт, надо уметь держать себя в руках. Ты всегда был импульсивным мальчиком, сначала действовал, а потом думал... Прошлое порой преследует каждого из нас. Но у тебя, Роберт, после того, что я для тебя сделала, нет никаких оснований таить на меня злобу или обиду.


Тоби посторонилась, и Роберт устало опустился в кресло.

אין תגובות:

הוסף רשומת תגובה